Настала последняя неделя осени, и в воздухе над Ивгородом стали ощутимы первые признаки грядущих морозов. Солнце нырнуло за горизонт, и в опустившихся холодных сумерках я был рад наконец-то найти постоялый двор. Войдя внутрь, я сразу же ощутил какое-то напряжение. Несмотря на вечерний час, заведение, можно сказать, пустовало. Немногочисленные гости ютились вокруг столов в дальнем конце помещения. В центре было множество лавок, но занята была только одна.

Сидящий на ней человек явно не боялся мороза. Его наряд напоминал одежду нищего: кусок оранжевой ткани, обернутый вокруг тела, оставлял открытой половину груди. Шею украшали крупные деревянные бусы. Череп был начисто выбрит, борода же, напротив, была буйной и кустистой. Я разглядывал этого человека некоторое время, прежде чем заметил у него на лбу татуировку в виде двух красных точек: одна чуть больше другой. Думаю, любой, кто интересуется культурными традициями различных народов, уже догадался, что передо мной был один из ивгородских монахов, загадочных воинов-отшельников.

Я слышал о монахах бесчисленное количество невероятных историй, щедро сдобренных преувеличениями и яркими метафорами. Говорят, что кожа монаха тверда как сталь, что об нее ломаются лезвия мечей и наконечники стрел, а его кулаки могут пробить каменную стену так же легко, как переломить прутик. И хотя сидящий передо мной человек никак не походил на грозного воина, я занял скамью неподалеку от него с большой опаской, но еще большим интересом. Легким движением руки он подозвал меня:

– А, наконец-то пришел храбрец, который не побоится сесть рядом. Поди же сюда, друг.

"Ошметки плоти и осколки костей разлетелись во все стороны, наполнив воздух запахом горелого мяса."

Подали еду, но я почти не притронулся к ней, жадно слушая рассказы монаха и пытаясь записать как можно больше. Он говорил, что верит в тысячу и одного бога, что боги есть во всем: в огне очага, в воде реки, в воздухе, которым мы дышим. Из одного этого вышла бы потрясающая история. Впрочем, я отнесся к подобным суевериям скептически; думается, на моем месте так бы поступил любой образованный человек. Монах же продолжал свой рассказ, описывая интенсивные тренировки, призванные превратить его тело и дух в орудие божественной справедливости. По правде сказать, мне до сих пор не ясно, зачем тысяче богов потребовались услуги смертного для исполнения своей воли. Когда же я спросил своего собеседника, почему у него нет ни меча, ни какого-либо другого оружия, он ответил: «Мое оружие – это тело». Затем постучал себя по лбу и добавил: «А также разум».

Вскоре я убедился в том, что он говорит правду.

К нашему столу, доставая ножи и другое оружие, подошло несколько человек. Они грубо оттолкнули меня, сбросив на пол мои записи: похоже, их интересовал только монах. Понимая, что сейчас должно произойти, я забрался под стол. Следуя какому-то невидимому сигналу, незнакомцы атаковали.

Не вставая с места, монах встретил размашистый удар первого нападавшего, схватив того за запястье, затем без малейших усилий перебросил через плечо и отшвырнул в сторону. Противник упал на стол, который с треском раскололся. Похоже, наши гости не ждали такого поворота событий. Обомлев, они стояли и смотрели, как монах поднялся со скамьи.

А потом воцарился хаос.

Монах как будто превратился в бурлящий энергетический поток. Ни один выпад не застал его врасплох. Я ни разу не видел, чтобы кто-то дрался так, как он. Конечно, в свое время я насмотрелся достаточно пьяных драк, но это было нечто иное. Самое удивительное, что монах при этом смеялся... я отчетливо слышал смех сквозь хруст костей, ломавшихся под его ударами. Один за другим противники выходили из боя.

Последний нападавший схватил стул и швырнул им в монаха. Тот выбросил руку с сомкнутым кулаком навстречу подлетающему предмету. Тяжелый дубовый стул раскололся, осыпав щепками пол.

«Ты не проведешь меня, демон!» – проговорил монах. Он резко прижал локти к бокам, затем выбросил руки вперед и начал творить чары. Вокруг его головы возник белый ореол, который разрастался, становился все ярче и в конце концов охватил монаха полностью. Затем воин издал рык и направил поток света в противника. Кожа нападавшего срывалась кусками, обнажая красную шкуру демона. Под напором света чудовище вылетело на улицу, выбив дверь таверны.

Я видел, как монах бросился к монстру, но различить отдельные движения было практически невозможно. В какой-то момент мне казалось, что семь бойцов осыпают демона ударами со всех сторон одновременно. Монстр пошатнулся. Усмехаясь, монах одной рукой схватил демона за шею, а другую отвел назад. Затем он нанес удар открытой ладонью, которая полыхала огнем чистой энергии, и демон взорвался. Ошметки плоти и осколки костей разлетелись во все стороны, наполнив воздух запахом горелого мяса.

В такое не веришь, не увидев собственными глазами. Похоже, что слышанные мною ранее рассказы о несравненных кулачных бойцах были не так уж далеки от истины

Изучая обитателей, цивилизации и фауну нашего мира, я посетил самые отдаленные уголки обоих континентов. Но ничто не произвело на меня столь удручающего впечатления, как неприступные стены древнего города Бастиона. Сюда меня, в первую очередь, привел интерес к варварам – крепким, безжалостным, искусным воинам, некогда жившим на склонах священной горы Арреат. Должен признать, что открывшееся по прибытии зрелище произвело на меня неизгладимое впечатление. Моему взору предстал гигантский кратер: казалось, что неведомая сила разворотила гору изнутри.

Что же произошло на самом деле? Где теперь эти могучие воины древности?

"Сюда меня, в первую очередь, привел интерес к варварам – крепким, безжалостным, искусным воинам, некогда жившим на склонах священной горы Арреат."

Поначалу варваров ошибочно принимали за кровожадных завоевателей, однако сейчас все признают, что это был гордый народ, чья долгая, наполненная великими свершениями история закончилась в высшей степени трагически. Те из нас, кто застал расцвет варваров, должны помнить и об их главном предназначении, краеугольном камне их культуры. Своим основным долгом варвары считали служение горе Арреат и защиту таинственного сокровища, хранящегося в ней. Если погибший варвар не был похоронен на склонах Арреата, считалось, что он не принял смерть настоящего воина, и его душу ждет вечное бесславное скитание по земле.

Если кто-то из варваров и дожил до наших дней, само существование их расы лишено надежды и смысла. Возможно, это объясняет слухи о монстроподобных, лишенных рассудка существах, по описанию напоминающих варваров. Видимо, когда их родная земля, более того – сама основа их веры – была уничтожена, эта великолепная раса пришла в упадок?

Я всегда с негодованием относился ко всем, кто использует магию для достижения собственных корыстных целей. Видимо, поэтому многие укрепились во мнении, что я как философ являюсь идейным противником любых сверхъестественных практик. Это, конечно же, далеко не так. Я сурово осуждаю лишь тех, кто отбрасывает древние традиции и учения с тысячелетней историей. Тех, кто не признает правил, кому не писан закон.

В последнее время среди молодежи Калдея стали ходить романтизированные истории об одной такой самопровозглашенной волшебнице. Я намеренно говорю «волшебница», а не «чародейка», потому что официальный титул цивилизованных адептов магии представляется мне слишком благородным для этой выскочки, которая так необдуманно расходует свой потенциал. У меня есть связи в высших магических кругах, и потому я, одним из немногих, знаю, что на самом деле стоит за слухами о ней.

"Я намеренно говорю «волшебница», а не «чародейка», потому что эта выскочка недостойна именоваться так же, как цивилизованные адепты магии."

Волшебница была прислана сюда, чтобы пройти обучение под руководством лучших магов мира. Похоже, на родном острове Сианьсай ее не удосужились обучить правилам приличия: ее поведение и манеры были вызывающими с самого начала. Клан Занн-Есу принял было студентку под свой кров, но вскоре отказался от нее и передал под покровительство визджереев, которые славились жесткими порядками и бескомпромиссной дисциплиной. Однако даже почтенным визджерейским наставникам не удалось сломить юношеский дух неповиновения. Волшебницу постоянно заставали за проведением опасных ритуалов. Она совершенно не заботилась о том, какие последствия могут иметь ее опыты для окружающих и для нее самой.

Не хочу давать лишних поводов к смуте, но вся эта ситуация не дает мне покоя. По миру разгуливает молодая и неопытная воинствующая волшебница, которая пользуется тайными знаниями, не понимая их сути. Люди куда более умные, чем мы с вами, давным-давно наложили вето на некоторые школы магии, признав их слишком опасными. И похоже, что эта волшебница практикует именно их, манипулируя первичными материями, которые по сути являются тканью нашей реальности. Только представьте: самонадеянной девятнадцатилетней девчонке оказывается под силу изменить ход времени! От таких мыслей по коже бегут мурашки. Я искренне надеюсь, что эта самозванка больше никогда не вернется в Калдей.